Одно из мест захоронения немецких солдат - Деревня Сологубовка. Отправимся туда. Но прежде познакомимся с председателем созданного в 1995 году Санкт-Петербургского центра международного сотрудничества «Примирение» Юрием Михайловичем Лебедевым.

Офицер запаса, он в 1992-ом, когда армия едва выживала в ходе незадавшихся экономических реформ, был одним из инициаторов создания Фонда социальной помощи военнослужащим. Установил отношения с Советом ветеранов Санкт-Петербурга и Ленинградской области, где впервые столкнулся с проблемой захоронения немецких солдат, погибших в 1941-1944 годах под Ленинградом. А их здесь, по данным германской стороны, примерно 150 тысяч.

Нет у ветеранов единого мнения по по воду примирения с бывшим врагом. Лично мы не путаем понятия «фашизм» и «немецкий народ». Но все же согласиться трудно с известным петербургским писателем, который упрекает нас, ветеранов, в том, что мы передаем «предрассудки недружелюбия нашим детям и внукам», и это, по его мнению, не иначе как гибельные чувства, которые мешают нам «войти с открытым сердцем в семью европейских народов». Выходит, каяться надо нам, а не бывшим гитлеровцам, которые с «открытым сердцем» вломились с оружием в нашу страну на рассвете 22 июня 1 941 года? Все как бы с ног на голову поставлено. Если вы помните, в начале 90-х годов в Санкт-Петербурге прошла потрясающая своей откровенностью выставка фотодокументов о советских гражданах, угнанных на рабские работы в Германию. Ее девиз: «Память - секрет примирения». Открывавший выставку немецкий историк Дитер Галинский произнес подхваченную прессой фразу: «Примирение возможно, только если не замалчивать то ужасное, что было, не отрекаться от вины и не уклоняться от ответственности».

Но вот что показательно: многие российские ветераны, понимая сложность и деликатность проблемы, признают тем не менее, что не все, кто воевал против нас, были фашистами, эсэсовцами, убийцами. Очень многие из них - просто оболваненные геббельсовской пропагандой люди, которым к тому же было по восемнадцать-двадцать лет. Понимают это у нас и на государственном уровне. Не случайно ведь в апреле 2001 года в рамках «Петербургского диалога» впервые наш президент Путин и германский канцлер Шредер возложили общий венок с двумя национальными лентами на Пискаревском мемориале. Если вы заметили, простые немцы тоже приезжают в Петербурге целью покаяния и прощения. Первым делом они идут не на немецкие захоронения, а на Пискаревское кладбище, возлагая венки, плачут. Это никак не связано с политикой. Нашему центру близка по духу немецкая организация «Общество покаяния и искупления вины», в которой внуки нацистов искупляют вину дедов благотворительностью и помощью другим людям. И думается, важны тут не только государственные, но прежде всего личностные отношения. Приведём пример. Поехал однажды человек с пожилым немцем в качестве переводчика в город Холм Новгородской области, где тот воевал. Ему хотелось познакомиться с каким-нибудь русским ветераном. Постучались в один из домов с ветеранскими звездочками. Дверь открыл старый человек без правой руки. Когда я объяснил, зачем приехал немец, то старик прямо-таки затрясся. Закричал, что воевал с немцами и если бы не одна рука, он бы этому фашисту недобитому показал... Бывший солдат вермахта и без перевода понял, что сказал хозяин дома. Он попросил переводчика: «Передайте, что мне жить осталось всего полгода, у меня рак и перед смертью я бы хотел пожать руку русскому солдату. Я ненавижу войну и так воспитал своих сыновей». Когда я перевел его слова, наш русский дедушка, не долго думая, протянул бывшему неприятелю левую руку. Они обнялись и заплакали. И куда только подевалась ненависть!

Ну ладно, давайте поговорим вот о чем. Насмотрелись на наши неухоженные памятники и брошенные могилы солдатские, тогда как немецкие в полном порядке. Может, хоть в этом чему-нибудь у них поучимся?

В Германский Народный союз по уходу за воинскими за хоронениями входит 1 миллион 300 тысяч человек, и он пользуется поддержкой государства на уровне президента страны. Его структуры занимаются обустройством немецких воинских кладбищ в 50 странах мира. Теперь и у нас в России построено свыше тридцати крупных сводных немецких кладбищ. Одно из них - в Сологубовке. Там действительно есть чему поучиться...

Виден издали высящийся на Божьей горе сологубовский белокаменный храм Успения Божией Матери. В тот майский солнечный день настоятель церкви отец Вячеслав Харинов отслужил молебен по убиенным, и я вместе с немногими прихожанами возложил цветы перед иконой Георгия Победоносца. По соседству с церковью - небольшая деревня, обязанная своим названием и появлением в конце 1 8 века графу и генерал-майору Ивану Антоновичу Соллогубу, А в середине 19 века по желанию князя Бориса Николаевича Юсупова здесь построена была и церковь. В годы войны храм почти разрушили, и оставался он в запустении вплоть до недавнего времени. Пока его не восстановили совместно с церковной общиной те, кто оккупировал эту землю в годы войны - немцы. Да и то благодаря тому, что по соседству находится крупнейшее в мире немецкое воинское захоронение - сто тысяч погибших.Совместное восстановление храма как бы явило собой начало примирения двух народов. Рядом с кладбищем и Успенской церковью разбит первый российско-германский Парк мира. А в подвалах церкви разместился совместный Музей истории и Зал памяти жертв войны.

В дугой раз автор повстречался с небольшой группой из Германии, к которой он подошел не сразу. Затем попросил переводчицу их познакомить. Франц Фогель из города Эссена - бывший обер-фельдфебель из 21 -й пехотной дивизии - приезжает сюда уже не впервой. Со слезами на глазах он рассказывает:

- Первое чувство, которое тут испытываешь - горечи и вины. Мы остались живы, а они, наши товарищи, лежат в русской земле. Бывал я и в Киришах, где в годы войны мы, саперы, строили мост. Нам очень хотелось встретиться с вашими ветеранами. И когда они отнеслись к нам сердечно, то мы были приятно удивлены. Раньше мы не решались приехать в Россию, но в начале 90-х годов все изменилось... Мы стремимся побывать здесь и потому, чтобы рассказать, что не все факты убийств нашими солдатами мирного населения соответствуют истине. Мы тоже люди, и чувства у нас к русским не были бесчеловечными. Зимой 1941 года нашу 21-ю дивизию после успешного советского наступления под Волховсторем разбили и мы, сапёры, отступая, не сожгли ни одно село, так как знали, что там живут мирные люди.